Про Лису и Дрозда
Свил как-то Дрозд на высоком дереве гнездо, вывелись в том гнезде птенцы: маленькие, беспомощные, летать не умеют, пропитание себе добыть не могут. Прознала про то Лиса Патрикеевна, села под деревом и говорит:
— Хватит уже своим желторотым червячков таскать, лучше меня накорми, не то я всех твоих птенцов съем!
Испугался Дрозд за детей:
— Что ты, кумушка, не ешь моих деток! Пойдём со мной, вмиг тебе еды добуду!
Только выбрались они из леса, видят: бабы с горшочками идут, мужьям своим в поле обед несут. Лиса за куст спряталась, а Дрозд сел перед крестьянками на дорогу, начал с места на место перепархивать. Чуть взлетит – сядет, снова взлетит – опять сядет. Подумали бабы, что птица ранена, лететь не может, поставили горшки с едой на землю и давай её ловить! А Дрозд всё дальше и дальше порхает, пока крестьянок в лес не завёл. Как только горшочки без присмотра остались, рыжая плутовка из-за куста выбралась и всё, что в них было, съела. На следующий день снова пришла Патрикеевна к дереву, где Дрозд гнездо свил, и говорит:
—Ты меня накормил?
— Накормил!
— Так теперь напои, не то я всех твоих птенцов съем!
— Что ты, кумушка, не ешь моих деток! Беги за мной! – сказал пернатый и полетел в деревню.
Залетел в погреб, где старик из бочки квас цедил, сел ему на голову да как клюнет в темя! Крестьянин хрясь себя по голове, а Дрозд увернулся и снова клюнул. Стал старик за птицей гоняться, а квас-то тем временем течёт себе да течёт. Рыжая плутовка к бочке подкралась, напилась вволю и в лес побежала. Прошла неделя, птенцы в гнезде подросли, глаз да глаз за ними нужен, того и гляди вывалятся! А Лиса снова Дрозду покоя не даёт:
— Ты меня накормил?
— Накормил!
— Та меня напоил?
— Напоил!
— Так теперь рассмеши, не то я всех твоих птенцов съем!
— Хорошо, беги за мной! – сказал Дрозд и полетел к просёлочной дороге.
А по дороге той как раз мужик ехал, горшки на ярмарку вёз. Села птица лошади на голову и стала её в глаза клевать. Схватил мужик полено и как стукнет! Дрозд увернулся, а у лошади от удара аж искры из глаз посыпались, чуть дух не испустила. Пернатый на телегу вспорхнул и стал по горшкам прыгать. Бегает мужик за ним, поленом долбит, Дрозд уворачивается, а горшки один за другим на мелкие кусочки разбиваются. Смотрит на всё это Лиса, за живот держится, от смеха по земле катается – повеселилась на славу! Прошла ещё неделя, птенцы совсем уж окрепли, вот-вот сами летать начнут. Снова явилась Патрикеевна к дереву, старую песню затянула:
— Ты меня накормил?
— Накормил!
— Та меня напоил?
— Напоил!
— Ты меня насмешил?
— Насмешил!
— Всё равно я тебе покоя не дам! Отдавай птенцов!
Стала Лиса дерево раскачивать, да так сильно, что гнездо не удержалось и на землю свалилось. А птенцы возьми из него да и выпорхни! Взлетели на самую высокую ветку, сидят довольные, а Дрозд над Лисой потешается:
— Ну что, рыжая плутовка, вкусные птенчики? Пока я тебя кормил-поил-развлекал, ты и не заметила, как мои детки выросли. Теперь им родительская защита не нужна, они и сами с тобой справятся.
Так и осталась Лиса с носом.
