Про купчиху и Бабу-ягу
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был купец Пантелей с женой своей Аглаей. Вот пришёл срок купчихе от бремени разрешиться, отправила она мужа на выселки бабку-повитуху привести. Бежит Пантелей со всех ног, торопится, а навстречу ему Баба-яга, костяная нога.
— Куда, милок, спешишь? – спрашивает старуха.
— Да вот, бабушка, на сносях моя супруга любезная, требует помощницу позвать, чтобы та ребёночка смогла принять.
— Так давай я с тобой пойду, жёнушке твоей в родах помогу.
— Ну что ж, пойдём!
Как только они в дом купеческий пришли, Баба-яга с купчихой в комнате заперлась, младенца приняла, обмыла его, в красную рубашечку одела, на задний двор вынесла, в лодочку положила да по реке пустила. А сама поросёнка взяла, в пелёнку завернула и протягивает купцу:
— Вот, родила твоя жена не ребятёнка, а свинёнка.
— Знать, на то воля Божья, – вздохнул Пантелей, – кого Господь дал, того и воспитывать будем.
Через год снова купчиха понесла. Вот пришёл ей срок от бремени разрешиться, отправила Аглая мужа на выселки бабку-повитуху привести. Бежит Пантелей со всех ног, торопится, а навстречу ему Баба-яга, костяная нога.
— Куда, милок, спешишь? – спрашивает старуха.
— Да вот, бабушка, на сносях моя супруга любезная, требует помощницу позвать, чтобы та ребёночка смогла принять.
— Так давай я с тобой пойду, жёнушке твоей в родах помогу.
— Ну что ж, пойдём!
Как только они в дом купеческий пришли, Баба-яга с купчихой в комнате заперлась, младенца приняла, обмыла его, в красную рубашечку одела, на задний двор вынесла, в лодочку положила да по реке пустила. А сама щеночка взяла, в пелёнку завернула и протягивает купцу:
— Вот, родила твоя жена не ребятёнка, а собачонка.
— Знать, на то воля Божья, – вздохнул Пантелей, – кого Господь дал, того и воспитывать будем.
На третий год опять купчиха понесла. Вот пришёл ей срок от бремени разрешиться, отправила Аглая мужа на выселки бабку-повитуху привести. Бежит Пантелей со всех ног, торопится, а навстречу ему Баба-яга, костяная нога.
— Куда, милок, спешишь? – спрашивает старуха.
— Да вот, бабушка, на сносях моя супруга любезная, требует помощницу позвать, чтобы та ребёночка смогла принять.
— Так давай я с тобой пойду, жёнушке твоей в родах помогу.
— Ну что ж, пойдём!
Как только они в дом купеческий пришли, Баба-яга с купчихой в комнате заперлась, младенца приняла, обмыла его, в красную рубашечку одела, на задний двор вынесла, в лодочку положила да по реке пустила. А сама лягушку взяла, в пелёнку завернула и протягивает купцу:
— Вот, родила твоя жена не ребятёнка, а лягушонка.
Тут уж Пантелей не выдержал, закричал на Аглаю:
— Это что ж за наказанье такое! Я перед тобой ковром стелюсь, все прихоти исполняю, а ты вместо детей мне тварь всякую в подоле приносишь!
Сколотил купец бочку, посадил в неё жену вместе с поросёнком, щеночком и лягушонком да в реку кинул. Долго ли они так плыли, коротко ли, пока не прибились к острову. Стал поросёнок копытцами бить, щенок зубами деревяшки грызть, а лягушка прыгать от края к краю, бочка и развалилась. Выбрались они все вчетвером да пошли по берегу куда глаза глядят. А вокруг такая красота, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Травка-муравка шёлковым ковром стелется, цветочки благоухают, бабочки порхают, а в небе птички райским пением заливаются.
Вдруг видит Аглая: на лесной опушке дом огромный стоит, а на крылечке три мальчонки-погодки в красных рубашечках сидят, слезами горькими заливаются. Рядом с ними нянюшка суетится, кашкой детишек накормить пытается. Только ребятишки головками вертят, никак есть не хотят.
Забилось тут материнское сердце быстро-быстро, вот-вот из груди выскочит! Признала Аглая детишек своих, Бабой-ягой украденных. Стала она изо всех сил в калитку стучаться, к сыновьям своим рваться. Отворила ей нянюшка и спрашивает:
— Что тебе, странница, надобно?
— Пусти меня, добрая женщина, к деткам моим родненьким! – умоляет купчиха, а сама дрожит вся, рыдает.
— Так если это детки твои, почему они одни в лодочке плыли? Если бы я их из реки не вытащила, невесть что могло бы с мальчонками случиться!
Рассказала тогда Аглая доброй женщине, как она от бремени разрешилась, а Баба-яга сыновей её на поросёнка, щеночка да лягушонка подменила. Только нянюшка всё равно ей не верит, во двор не пускает.
— Коли сомневаешься, позволь мне деток моих накормить! – просит купчиха.
— Ну, попробуй, а то совсем уж я с ними измаялась, никак найдёныши мои кашу есть не хотят!
Начала Аглая ребятишек по очереди к груди своей прикладывать. Как только мальчонки молоко материнское почувствовали, сразу губками зачмокали и успокоились. А потом купчиха с нянюшкой детишек укачали да спать уложили.
— Оставайтесь со мной на острове, места всем хватит! – предложила добрая женщина.
Согласилась Аглая, и стали они все вместе жить-поживать, детишек растить да зверушек ублажать. А про Пантелея с Бабой-ягой купчиха и думать забыла.
