Как Волк Лису обманул
Стащила как-то Лиса Патрикеевна из одной избушки пирожок, всю начинку выела, а вместо неё в середину комок грязи положила и в поле понесла, где ребятишки бычков пасли.
— Пастушки, а пастушки! – говорит рыжая плутовка, – Давайте меняться: я вам пирожок, а вы мне бычка.
Согласились ребята, дали Лисе телёнка, а взамен пирожок получили. Схватила она бычка за верёвочку и за собой повела. У околицы умыкнула чьи-то санки, запрягла в них свою добычу и поехала. В это время пастушки пирожок разломили, увидели, что вместо начинки внутри комок грязи лежит и поняли, что Лиса их обманула. Погнались было за ней, да куда уж там – рыжей плутовки и след простыл. А Лиса едет себе, словно барыня, вдруг навстречу ей Волк Евстифейка.
— Здорово, Патрикеевна!
— Здравствуй, Евстифейка!
— Где это ты такие санки чудесные раздобыла?
— Сама сделала!
— Ух ты, красота какая! Можно я с тобой поеду? А то совсем устал, еле лапы волочу.
— Нет, нельзя. Саночки мои хрупкие, только на меня одну рассчитаны. Если ты на них заберёшься, вмиг развалятся!
— Патрикеевна, миленькая, ну можно я хоть одну лапку положу?
— Ладно, Евстифейка, но только одну!
Положил Волк лапу на сани, а как отъехали немного, стал снова канючить:
— Кумушка-голубушка, разреши мне и вторую лапку положить!
— Нет, куманёк, ты мне санки сломаешь!
— Не бойся, выдержат! – сказал Волк и закинул вторую лапу.
Не проехали они и пары метров, как в санях что-то хрустнуло.
— Слышишь, Евстифейка, как санки трещат!
— Нет, кума, это я орешек раскусил, – схитрил Волк. – Можно я весь на сани заберусь?
— Нельзя!
— Ну, пожалуйста!
Вздохнула Лиса и говорит:
— Хорошо, садись, только хвостище свой не клади!
— Ладно, Лисонька, не положу!
Сел волк в сани, а хвост по земле волочиться оставил. Отъехали они ещё немного – сани снова затрещали.
— Ох, Евстифейка! Слышишь, какой треск стоит? Санки мои вот-вот развалятся!
— Да нет, кумушка, это я орешки грызу.
— Вот ты какой! Сам грызёшь, а мне не даёшь!
— Да я бы дал, только орешки-то у меня кончились. Можно я и хвостик на саночки положу?
Разрешила Лиса, только Волк хвост закинул, как сани снова затрещали и развалились. Рассердилась Патрикеевна, набросилась на Евстифейку, вот-вот глаза выцарапает! Заплакал Волк:
— Кумушка-голубушка, ну прости ты меня, увальня! Сейчас я быстренько в лес сбегаю, дров нарублю, мы с тобой новые саночки сделаем, краше прежних!
— Хорошо, – говорит Лиса, – только ты, как рубить станешь, приговаривай: «Рубись, дерево, только прямое, а кривого мне не надобно!»
Пообещал Волк, что так и сделает. Прибежал в лес, стал деревья рубить, а приговаривать-то и забыл. Принёс дрова, а Лиса, как их увидела, пуще прежнего рассердилась!
— Да что же ты, Евстифейка, такой неумеха! Даже с таким простым делом справиться не можешь! Стереги бычка, а я пойду сама дров нарублю, – сказала и в лес убежала.
А Волк, как только один остался, завалил бычка, все потрошки выел, шкуру соломой набил, накинул на чучело сбрую и в лес убежал.
Вернулась Патрикеевна с дровами, сделала санки и собралась ехать. Машет кнутом, бычка понукает, а он стоит, как вкопанный, и ни с места! Стеганула его Лиса вожжами, чучело и развалилось. Поняла тогда рыжая плутовка, что Волк её обманул, и затаила на него обиду.
