Как тёща зятя в собаку превратила
Жила в одной старинной слободке вдова Глафира, дочку Марфу растила, очень уж её любила. Поговаривали, будто вдова та ведьмой была, любого заколдовать могла, да и кровиночке своей колдовские чары передала, ворожбе обучила.
Вот пришла пора дочку замуж выдавать, стала ей матушка жениха подбирать: чтобы и добрый был, и работящий, и непьющий. Сколько уж парней к Марфе ни сватались, только всем Глафира отказывала: один ленив, второй некрасив, третий беден, словно мышь церковная. Наконец, приглянулся ей приказчик Корней из соседней слободки. Сыграли молодые свадебку да поселились у мужа, а вдова одна осталась.
Живёт Марфа в замужестве да радуется: супруг её обожает, все прихоти исполняет. Только матушка дочери покоя не даёт. Как не свидятся, всё Глафира на тоску да на одиночество жалуется:
— Тебе-то там с мужем хорошо, скучать не приходится! А мне не с кем потолковать, некому мне воды подать!
Стала тогда Марфа по ночам в трубу вылетать да матушку свою навещать. Долго Корней ничего не замечал, а потом проснулся как-то за полночь, глядь – жены нет. Под утро явилась та как ни в чём не бывало да в постель завалилась. А потом на вторую ночь то же самое повторилось, и на третью, и на четвёртую… Решил тогда муж за Марфой проследить. Притворился он спящим, а сам лежит, прислушивается. Как только полночь пробила, жена шмыг в печку. Из трубы вылетела и в сторону родной слободки полетела. Кинулся Корней за ней, пока до тёщиного дома добежал, уж светать начало. Заглянул в окошко, а Марфа с матушкой за столом сидят, чаи распивают. Ворвался муж в избу, начал браниться:
— Ах, вот ты где ночи проводишь!
— Не гневайся, зятёк, – говорит Глафира. – Проходи к столу, отдохни с дороги, ведь немалый путь проделал! Вот испей-ка кваску холодненького, остынь!
Поднесла тёща зятю кувшин да как плеснёт в лицо! И в тот же миг Корней псом беспородным обернулся, хвостом завилял да прочь убежал. Долго он по деревням да по сёлам окрестным носился, пока к одному мельнику не прибился. Взял тот его к себе жить, а за это пёс стал ему верой да правдой хозяину служить. Ежели кто без оплаты за помол улизнуть хочет, верная дворняжка обманщика за штанину ухватит и до тех пор держит, пока негодник деньги не вернёт.
Приехал однажды на мельницу богатый купец. Больно уж ему та собака понравилась. Уговорил он мельника продать ему псину, целых двадцать рублей за неё заплатил. Привёз пса к себе, Дружком назвал да оставил лавку охранять. С тех пор никто не смел без оплаты товара умыкнуть или деньги фальшивые продавцу подсунуть, престал купец убыток терпеть. А потом и вовсе начал хозяин дворняжку одну в лавке оставлять: та всегда проследит, чтобы покупатель товар правильный взял да денег, сколько положено, в коробочку положил.
Разлетелась слава о Дружке на всю округу, из других городов стали люди приезжать, чтобы на умного пса посмотреть. Пришла однажды в лавку старушка седенькая, начала собаку нахваливать. А купец довольный, дворняжку за ухом чешет, по спине поглаживает да приговаривает:
— Видать, был мой Дружок в прошлой жизни приказчиком! Больно уж у него справно торговлю вести получается!
— Почему же был? – говорит старушка. – Он приказчик и есть! Тут без колдовской силы не обошлось. Только на всякое снадобье другое зелье найдётся. Дай-ка собачке своей водицы волшебной испить. Посмотришь, что будет.
Протянула старушка хозяину флакончик да ушла. Накапал купец в миску собачью пару капель, выпил пёс всё до дна и уснул. А наутро вместо Дружка на подстилке Корней проснулся. Трёт глаза, никак понять не может, что с ним случилось. Рассказал ему тогда купец про старушку да про волшебную водицу.
Схватил приказчик флакон и со всех ног в тёщин дом помчался. Как увидели его Марфа с Глафирой, хором заголосили, запричитали, руками замахали. А Корней плеснул на них волшебной водицей, и тут же ведьма с дочкой в кобылиц превратились, в чистое поле поскакали да из виду пропали. Носятся они с тех пор по лесам, по долам, нет им покоя. А Корней в лавку к купцу вернулся, стал у него приказчиком работать. Зажил добрый молодец в сытости да достатке, а про жену с тёщей больше и не вспоминал.
